– Если ее стерегут, то как мы ее увидим?

– Еще не знаю.

Настрадамус поежился, услыхав этот разговор.

– Не хотел бы я лезть в пчелиное логово. Они и медведя закусают, не то, что старого больного филина. Помню, зацепил я раз крылом осиное гнездо, еле потом унес крылья. Осы за мной по всему лесу гнались. До сих пор перья дыбом встают от этих воспоминаний.

– Ничего, что-нибудь придумаем, – ободрил спутников Друль.

– Пчелы не осы. Они никогда не бросаются без разбору. К тому же у нас нет плохих намерений, а они это чувствуют.

Вечером снова устроили привал, перекусили и улеглись отдохнуть. Огонь и в этот раз разводить не стали. Ни к чему было привлекать к себе внимания.

– Надеюсь, что сегодняшней ночью ничего не случится, что бы нарушило наш сон, – с надеждой пробормотал Друль, когда они с Гальянкой устраивались под его чудесным пледом.

– Что может случиться? – прогудел Настрадамус, который устроился рядом на колышке, и ждал, когда его спутники уснут, чтобы полететь на ночную охоту.

И конечно же спать им в эту ночь не пришлось, потому что не прошло и часа, как маленький волшебник и юная принцесса проснулись от того, что услышали громкий треск ломаемых деревьев. К треску и шуршанию прибавился еще и тихий тревожный и недовольный гул. Девочка и тролльчонок вскочили на ноги и стали всматриваться в ночной лес. Настрадамуса рядом конечно не было. Он уже улетел охотиться.

Шум становился все слышнее и громче. Он явно приближался к ним.

– Неужели это гоблины так быстро нас догнали? – прошептал Друль.

Гальянка вложила в арбалет стрелу и натянула тетиву.

Вот шум стал настолько близко, что они даже отступили на несколько шагов. Под ногами у них испугано шелестел Сучок-Проводничок.

И вот деревья расступились, и из-за них выскочило существо, которое было причиной всего происходящего. Оно было величиной со среднего гоблина и напоминало медведя. Уши у него были круглые, огромные и смешно торчали в стороны, как у лопоухого мальчишки, и ко всему этому еще и длиннющий как у муравьеда, а сам он был весь покрытый такой густой, длинной и плотной шерстью, что в ней запутается любая стрела и даже копье.

– Это медоед, – сказал Друль. – Он почти не опасен, потому что питается исключительно медом, который ворует у диких пчел. Иногда он залезает и в людские пчельники. Схватит улей, утащит его к реке, сунет в воду, подождет, когда все пчелы захлебнутся и утонут, потом достает мед и лакомится до утра.

Медоед и впрямь не обратил на них внимания, пыхтя, пробежал мимо и исчез в лесу.

– Ты видел? – Гальянка схватила Друля за руку. – Он и в этот раз украл улей, он нес его на спине и над ним гудели пчелы, большие как воробьи. И они не могли его даже ужалить, такой у него густой мех. Бедняжки. А вдруг это пчелы с Янтарной поляны?

– Так оно и есть, – ответил Друль. – Ты видела, какой большой улей, он нес? Это пчелы королевы Жужильды, а такие ульи ей подарила Фея вечной юности, когда все пни, в которых они жили, чуть не сгорели во время грозы. Видимо он понес их к воде.

– Так надо их спасти!

– Бежим!

И они побежали за медоедом. Это было не трудно, потому что тот шумел на весь лес, и вскоре они его нагнали. Но догнать это было одно, а вот как отобрать у такого чудища целый улей с пчелами и медом, когда целый рой пчел, каждая из которых была величиной с воробья, не мог этого сделать. Пчелы жалобно гудели, но медоед только отмахивался от них как от мух и продолжал топать к лесному озерку, вода коего уже начала хлюпать под его лапами. Еще немного и пчелы в украденном улье погибнут.

Гальянка взлетела с места и тоже налетела на медоеда.

– Сейчас же отнеси улей на место! – закричала она. – Или я тебе застрелю! Как тебе не стыдно обижать беззащитных пчелок и воровать у них мед?

Но медоед также отмахнулся и от принцессы эльфа. А стрелы Гальянки лишь запутались в его шерсти и не принесли ему никакого вреда. Девочка чуть не заплакала от обиды. Но зато она смогла задержать вора, потому что увидев ее, тот остановился и угрожающе заревел.

Тут подоспел Друль, у которого уже готово было нужное заклинание. Он всего лишь дунул на медоеда, и тот свалился, словно на него налетел страшной силы ураган. А когда он вскочил на лапы и попытался напасть на Друля, тот щелкнул пальцами, и в медоеда полетела маленькая молния. Маленькая, но яркая и громкая. Раздались шипение треск, громкий щелчок. Запахло паленой шерстью. Медоед подпрыгнул на месте, закрутился как волчок и жалобно заскулил. Молния ему явно пришлась не по душе. Когда Друль подошел к нему, тот опустился перед ним на все четыре лапы и волшебник громко щелкнул его по носу. Медоед громко взвизгнул, но не убежал, а продолжал предано смотреть на Друля.

– Ну хватит тебе наказаний, – сказал Сладкоежка. – Но больше воровством не занимайся. Понимаю, я тоже люблю сладкое, а мед особенно, но я же не ворую его, и не топлю при этом пчел. Значит, больше не будешь? – Медоед заскулил и потерся о руку Друля. Это выглядело очень смешно. Он был такой огромный по сравнению с Друлем, который рядом с ним казался игрушкой. – Ладно, верю. А теперь бери этот улей и неси его обратно. А чтобы ты чего не натворил, я пойду и провожу тебя.

Медоед обиженно фыркнул, словно возмутился, что ему не доверяют, схватил огромный величиной с книжный шкаф улей, и понес его обратно.

Друль, взволнованно гудящие пчелы, которых уже собралось не меньше тысячи, и Гальянка пошли за ним следом.

– Здорово ты его, – восторженно восхищалась девочка. – Я ведь тоже умею пускать молнии. Но совершенно забыла, растерялась и стреляла в него, глупая, из арбалета.

– Ты тоже молодец, – если бы ты его не остановила, я бы не успел.

Шли долго. Видимо Янтарная поляна была все-таки довольно далеко. По пути забрали свои вещи, а через некоторое время их нагнал Настрадамус. Когда ему рассказали, что произошло, он разволновался, особенно за принцессу, и стал себя ругать, что оставил их одних без охраны, и поклялся никогда больше не бросать друзей на произвол судьбы.

Глубокой ночью пришли они на Янтарную поляну. По ночам пчелы спят, но сейчас над поляной висели целые тучи пчел, и они кинулись путникам навстречу, когда они появились вместе с медоедом, и с грозным гулом окружили их. Казалось, что пчелы сейчас набросятся на них и всех зажалят. Даже медоед сел на задние лапы и испуганно заворчал. Друзья сильно испугались. Но пчелы, которые были с ними, тоже окружили их плотной стеной и о чем-то громко жужжали. Друль и Гальянка вспомнили язык насекомых и поняли, что те рассказывают про их подвиг, как они спасли пчелиную королеву. Пчелы слушали и почтительно молчали.

– Мы спасли королеву? – громко воскликнули удивленные Друль и Гальянка.

И тут они увидел, что улей, который они принесли на поляну, отличался от тех, что уже стояли здесь. Те ульи тоже были большие, но они были простые большие ульи и ничем друг от друга не отличались. А этот был невероятно красив, с украшениями, резьбой и вязью, с золоченой крышей, с окошками с серебряными ставнями и дверцами из слоновой кости. И тут дверцы открылись, вокруг сразу стало светло, потому что из королевского улья вылетели светлячки и осветили поляну, а за ними появилась и сама пчелиная королева Жужильда Третья. Это была красивая пчела, размером почти с голубя, на маленькой головке ее сверкала золотая корона, а за спиной прикрывала крылышки алая мантия.

– Да, вы спасли королеву! – громко сказала она человеческим голосом. – И нет пределов моей благодарности вам! Утром я выслушаю вас, и отблагодарю по-королевски, а сейчас, прошу прощения, но и мне и моим подданным очень хочется спать. Мы пчелы дневные создания и не можем обходиться без сна по ночам.

– Конечно, ваше величество! – Друль и Гальянка почтительно поклонились.

– Проводите их в улей для гостей, – томным голосом и широко зевая, приказала королева пчелам и вернулась в свой дом.

Путешественники тоже отправились отдыхать. Пчелы повели их, но перед этим Друль отпустил медоеда. Он еще раз приказал ему не обижать пчел, велел ему каждый день обходить поляну и охранять честных тружениц днем и ночью и никого не пускать на Янтарную поляну.