Избор кивнул, словно удовлетворился этим ответом. Он повернулся к кадке, что стояла в углу и из которой торчали рукояти мечей.
— Когда же это?
— Давно..
— Где же ты ее прятал, все это время? — поинтересовался Избор. — Ни кармана у тебя, ни мешка…
Он напрягся, закряхтел…
— Неужели?… — Избор сделал вид, что до него дошло, где столько времени оставаясь не замеченной лежала волшебная палочка.
— Нет…Нет! — возразил он сам себе. — Не может такого быть! Она же ничем не пахла!
Гаврила молчал, словно ничего не слышал.
— И склянка твоя с зельем… Неужто все в одном месте прятал?
— В одном — невозмутимо отозвался Гаврила. Он взгромоздился на сундук и снял со стены меч — Ты давай не о прошлом думай, а о будущем…
— Хотелось бы все-таки знать…
— Узнаешь… Тут такое дело крутится, что объяснять до вечера придется… Ты о «Паучьей лапке» что-нибудь слышал?
Избор пожал плечами. Он ждал ответа на вопрос, а получил новую загадку.
— Что за лапка такая? Ну-ка расскажи…
— Да зачем тебе? — искренне удивился Гаврила — Живи как жил. Чужой бедой заинтересуешься, а она невзначай твоей станет.
Избор сунул руку в золото рядом с собой. Зацепил сколько влезло и бросил золото в Масленникова. Монеты потекли сквозь пальцы, покатились по полу…Задерзавшийся меж пальцев перстень он покрутил перед глазами и одел на палец.
— Я чужими делами интересуюсь, когда в них свое золото вижу. А в этом деле, похоже, есть на что посмотреть…
— Что это ты про свой должок-то не говоришь? Ты ведь мне жизнь должен. Не забыл?
— А разве одно другому мешает?…
— Умножающий знание — умножает скорбь.
Гаврила все-таки сел напротив него. Штанов не снял, но сел.
— А иногда, я слышал, у такого и золотишка прибавляется… — ответил Избор — Не крутись. Рассказывай. Жизнь меня и так часто огорчала — то одного нет, то другого, а то все есть, да руки коротки… Так что я не огорчусь.
— Ну ладно — после недолгого раздумья решился Гаврила — Ты человек самостоятельный… То ожерелье, что на княжне было — не просто женское украшение. Это наш амулет великой волшебной силы под названием «Паучья лапка»…
— Постой, постой — перебил его Избор — Как это «наш»? Твой и мой, что ли? Может и Исинов тоже?
— Может и Исинов — ответил Гаврила — Это талисман всей Руси. Пока он на нашей земле Русь будет шириться и…
— А при чем тут мы?
— Я же говорил, что для тебя это лишнее — холодно сказал Гаврила.
— Нет. Я о другом. Это же княжеская забота… Тебя что, князь Владимир к ней приставил?
Гаврила отмахнулся.
— У князя своих забот хватает, чтоб ему еще и Руси думать… Это не князя, это волхвов забота…
Все это было настолько далеко от действительности, что Избор без колебания поверил Гавриле во всем, кроме одного.
— А ты тогда тут причем? У тебя же другой Бог!
— Дурак ты — спокойно и без злобы ответил Гаврила с таким видом, будто и не ждал от Избора другого ответа. — Вера-то тут причем? Живу-то я где? В Персии что ли?
Спокойное бескорыстие Гаврилы возвышало его над Избором, и он не веря, что в такое дело можно влезть совершенно бескорыстно Избор спросил.
— И что же ты, такой хороший «за так» в это дело вляпался?
— Почему «за так»? У меня еще и свой интерес есть.
— Какой это?
— Свой. Свой собственный — хладнокровно ответил Гаврила. Он поднялся, обрывая беседу.
— Кончай тужится — скомандовал он — Пошли…
Доски, обиженные тем, что их теперь касались не живой теплой кожей, а подошвами сапог, скрипели так, что Исину казалось, на шум сбегутся караульные со всего терема. Однако обошлось. Около лестницы, что вела на первый поверх, они остановились. Лучи солнца били в слюдяное окошко и четко обрисовывали тень хазарина.
— Я тень вижу! — сообщил он.
— Ну и что? Меня-то ты тоже видишь? — успокоил его Избор — Вот если б ты был бабой…
Народ внизу бегал как муравьи в муравейнике, на который ненароком наступили. Женщины сновали туда-сюда, словно и дел у них всего было — бегать от двери к двери… Но все это было пол беды. На лавке, перед закрытой дверью, что вела во двор, уселись две бабы в доспехах и чесали языки. Через них можно было прорваться силой, но зачем тогда им была невидимость? Это означало драку, в которой им придется ой как плохо. Каждый из мужчин, хоть и не высказывал эти мысли вслух, все же
Понимал, что если придется сражаться, со СТОЛЬКИМИ женщинами им не справиться, даже если те будут вооружены только прялками и метлами… Любое воинское искусство тут будет задавлено числом врагов.
— Суматоха нужна — прошептал Избор — Пожар — самое милое дело…
Гаврила покачал головой.
— Пожар — дело хорошее. Только сейчас-то он зачем? Раз ты им дурака отдать не хочешь, то уж и Шкелета оставлять не следует. От него-то как раз пользы по более будет. А где его найдешь, когда кругом все горит? А не найдем если? Кости-то они ведь тоже горят…
Они молча смотрели друг на друга. Каждый чувствовал свою правоту и не хотел уступать.
— Я пойду, гляну что там? — предложил Исин — Проверим заодно как у них с глазами…
Одновременно Избор и Гаврила шагнули в сторону, освобождая проход, но хазарин не успел сделать и шага. Двери внизу распахнулись и в терем пошло десятка два поляниц — в доспехах, при оружии. Что там было у них на уме — не ясно, но вместо того, что бы бегать вместе со всеми по первому поверху они направились к лестнице.
Избор очень живо представил как на лестнице, в узком коридоре они пойдут по двое в ряд, задевая плечами бревенчатые стены. За его спиной звякнуло железо — Гаврила достал меч. Избор машинально отметил, что коридор у них за спиной узок, и мечом там не размахнешься, а у поляниц — короткие копья. Что бы понять чем все может закончиться ему хватило одного мгновения… Ни слова не говоря он побежал наверх. Исин тоже понял опасность и мгновенно угадав чего хочет Избор распахнул створки окна. В два движения он вылез на крышу. Приближающийся топот словно ветер подхватил Гаврилу и Избора и вынес их следом за ним.
— Слава Богам, нас не видно! — сказал Избор отдышавшись.
Гаврила осторожно наклонился к окну посмотреть как мимо проходят поляницы.
— Точно?
— Точно.
— Может, просто не заметили? — спросил Исин.
Избор повернулся спиной к нему.
— Посмотри получше, там ничего такого нет?
Хазарин не только посмотрел, но даже рукой потрогал.
— Ну что?
— Целая спина… Все нормально…
— Вот видишь! А если б Гаврилово колдовство не сработало, то у меня там самое малое три копья уже сидело бы.
Самым близкими врагами были поляницы в коридоре. Их стройный топот около сокровищницы сбился с ритма. Передние остановились, а задние налетели на передних. Открытая дверь сокровищницы говорила сама за себя. Старшая, перехватив копье, бросилась внутрь и тут же оттуда донесся грохот.
— Хорошо факел погасили…
Скрип над головой заставил их посмотреть наверх.
Окно на третьем поверхе открылось, и оттуда свесилась Тулица. Пышная грудь ее выпадала за подоконник.
— Мужики сбежали! — закричала она — Они теперь невидимые! Открыть конюшню! Выгоняй коней из города!
— Вот стерва! — зло сказал Исин — Догадалась. Теперь без коней остались.
Гаврила вздохнул.
— Ничего. Главное что теперь на нас никто не ездит.
В одно мгновение двор превратился в котелок с кашей. Словно крупинки, опущенные в кипяток, женщины забегали, взад-вперед выказывая прыть перед княгиней. Не спрашивая, что и как сразу несколько побежали к воротам конюшни, а Тулица не унималась.
— Лучницам встать у ворот. Ворота заложить.
Никто не перечил. Все веления княгини мгновенно исполнялись.
Глава 28
Сверху, с крыши хорошо было сидеть и наблюдать за тем, что творилось во дворе.
Бестолковой беготни, которой все он втайне ждали, не было. Поляницы действовали так, словно ловить невидимок им приходилось по два раза на дню, а иногда и чаще. Несколько минут Тулица смотрела на суматоху с высоты своего положения.