Это были гонки со смертью. Первый поток пронесся под ними, обдав грязью. Тяжелые, липкие волны ударились в скалу, на мгновение прилипли к ним и осели обратно в клокочущий поток. Он стал ниже, но еще опаснее. Огромные угловатые глыбы немного поотстали и теперь катились следом. Кувыркаясь и с веселым треском стукаясь, друг о друга, они скользили вниз, сметая все на своем пути и превращая камни поменьше в мелкую крошку.

Вцепившись в камни, люди ощущали напор, что приходилось выдерживать скалам. Стена, на которой они стояли, содрогалась от ударов и стонала, когда камни, прокатываясь мимо, задевали ее своими боками. Помогая друг другу, люди лезли вверх, пока не добрались до каменного карниза и только там остановились.

— Успели! — сквозь зубы выдохнул Избор. — Еще бы чуть-чуть…

Исин, такой же грязный, как и несколько минут назад перебивая дыхание словами выдавил из себя:

— Как это…. мы сразу…. не догадались?

Гаврила посмотрел на него с уважением.

— А что, можно было?

— Так… дураку ж… понятно…

Гаврила не развел руками только потому, что держался ими за трещину в камне.

— Ну, значит мы не дураки, раз не поняли…

— Хорошо бы… если так.

Исин чуть наклонился, стараясь рассмотреть, не иссякает ли поток у них под ногами.

— Это наверняка не конец. Вон, как старички разбаловались…

Он не сомневался, что это именно их рук дело. Чавкающий поток под ними неудержимо стремился вниз. Скалы, кувыркавшиеся как скоморохи, на мгновения вырастали из грязевого потока и тут же ныряли в него, выбрасывая в небо фонтаны грязи. Это зрелище завораживало, не отпускало от себя. Так можно было смотреть бесконечно долго, если б у них было время на это и не было врагов, но на самом деле все было наоборот. У них были враги, и совсем не было времени. Солнце уже ощутимо сползло к виднокраю и торопило их.

Избор решил посмотреть, куда можно выйти, если идти по карнизу и сделал несколько шагов вперед.

— Что там? — спросил Гаврила Изборову спину. Воеводе, нащупывающему пальцами шероховатости стены, было совсем не до этого. Он промолчал.

— Мурю бы сюда, — ответил сам себе Масленников, понимая, что ничего хорошего там быть просто не может. — И что бы на ковре — самолете…

Он сделал шаг другой за Избором, неловко повернулся и едва не сорвался вниз. Исин поймал его, не дав упасть, вернул на место.

— Если так и дальше пойдет, то тебе и ковра не понадобится. Сам летать научишься…

Гаврила несколько секунд постоял, борясь с дурнотой, и поблагодарил.

— Спасибо…

Посмотрев вверх, хазарин откликнулся.

— Хорошо бы, что бы старички сейчас не догадались на нас камень сбросить…

Гаврила задрал голову. Скала над ними нависала козырьком, и свалить оттуда камень им на голову было просто не возможно. Пока они стояли на карнизе, им сверху ничего не угрожало, но стоит только им выйти из-под него…

— Надеюсь, тебе самому первому пришла в голову эта мысль. По крайней мере, раньше, чем Картаге.

Избор впереди щупал стену, временами поглядывая вниз. Поток грязи, встречи с которым они сейчас благополучно избежали, и не думал иссякать, поэтому и спускаться вниз не было никакого смысла. Теперь у них оставалось лишь два пути — вправо по карнизу или влево. И там и там их могли ждать старческие неприятности.

— Эй, Исин! — позвал воевода. — Как там с твоей стороны.

— Течет! — бодро ответил хазарин. — Конца краю не видно.

Избор оглянулся и подумал, что хазарин он и есть хазарин, хоть сотником его назови, хоть десятником.

— Я о другом. Карниз у тебя как?

Исин плавно повернул голову. Карниз, уходящий вправо от него суживался через несколько шагов до ширины ладони. Чем дольше он смотрел на него, тем меньше желания у него было идти в эту сторону. Нет. Выбора у них все же не было.

— Тут все наоборот. И конец виден и край. Давай-ка лучше в твою сторону.

— А что у тебя?

— С этой стороны некуда. Разве, что только на небо.

Избору вообще-то все равно было куда идти. Он знал, что если тут замешаны остроголовые, то старички наготовили им гостинцев с избытком. Поправив мешок, он двинулся вперед, по старчески осторожно переставляя ноги. Прежде чем наступить на камень он осторожно ощупывал его ногой. Не хватало ему еще наступить на какой-нибудь осколочек и сверзнуться вниз, в мешанину из камней и грязи.

Шаг. Еще шаг. За спиной послышался скрежет. Он повернул голову. Ничего страшного. Гаврила тихонько двигался следом, задевая за камни рукоятью меча. Гаврила выглядел на удивление спокойно и Избор вдруг подумал, что произойдет на этом карнизе, если Масленников внезапно вспотеет. Он вздохнул поглубже и улыбнулся.

— Чего веселого? — спросил Гаврила. — Щекочут тебя, что ли…

— Пока нет. Просто представил себе, как бы ты шел, если бы солнце нам в лицо светило…

— Ты не думай, а вперед смотри.

— А все-таки?

— Как надо, так бы и шел… Сейчас лбом треснешься.

Так и получилось.

Дорогу дальше преграждал выступ. Карниз, по которому они шли, огибал его и исчезал в неизвестности. Рядом с ними стояла еще одна скала. Они стояли почти вплотную друг к другу. Из разделял какой-нибудь пяток шагов, но в их положении это было безразлично, что пять шагов, что пять тысяч. Перепрыгнуть туда они не могли.

— Не перепрыгнем, — сказал Избор.

— А надо ли нам туда? — спросил Исин.

— Пока не знаю, — ответил Избор. — Может быть и нужно… Сейчас посмотрим…

Он передал мешок Гавриле и осторожно развернулся. Теперь воевода стоял лицом к стене. Медленно, пядь за пядью он дошел до выступа. Прижимаясь всем телом к стене, он осторожно заглянул за выступ. Продолжения карниза там не было, а по земле внизу струилась та же грязь, что и под ними. Поток огибал скалу с двух сторон. Избор вернулся к друзьям и обрадовал их.

— Все-таки нам туда нужно. Дороги дальше нет. Идти некуда.

— А внизу?

— Та же грязь, что и везде.

Гаврила недолго молчал.

— Что ж. Делать нечего. Надо перебираться…

— Если еще скажешь, как, то цены тебе не будет ни в серебре, ни в золоте, ни в кунах, ни в саркинозских динариях.

Гаврила словно и не слышал того, что сказал Избор.

— Надо перебираться, пока нас сверху камнями не закидали.

Словно в ответ на его слова сверху скатился камень. Они замерли, надеясь, что это случайность, но следом скатился другой.

— Видишь, и ждать не пришлось, — заметил, озираясь Избор. Он все еще стоял лицом к стене и теперь прикидывал, как ему повернуться. Его хладнокровие в первую очередь объяснялось тем, что они еще не вышли из-под козырька.

У них не было ни веревки, ни шестов, что бы наладить какой-нибудь мост, но даже если б все это было, то как распорядиться всем этим на узком карнизе, под камнями, что непрерывно летели сверху? Старички наверху работали на совесть — камни, то большие, то маленькие падали то слева, то справа.

— Стараются, — сказал в полголоса Исин.

— Выслуживаются, — поправил его Гаврила. — Ничего. Это не страшно. Это все мелочь.

Закатив глаза наверх, Исин смотрел как камни, словно тяжелые дождевые капли, срываются вниз и пропадают у них под ногами. До них было всего ничего — один или два шага.

Глава 46

Мысли о том, что вот такой камешек попадает в голову и увлекает за собой в грязные жернова селевого потока заставила Исина поежится. На верхушке скалы, что по-прежнему стояла перед ними, торчал другой камень — ладный, окатанный ветром и отмытый дождями. Такой и на могиле иметь не стыдно.

— Лучше уж под тот попасть, — сказал он, кивая на него.

Гаврила посмотрел на него, потом под ноги.

— Если б они его на нас скатили, то я им спасибо сказал.

Исин взгромоздил брови горкой.

— Жить надоело? Нас же расплющит!

— Что вы там? — спросил Избор.

— Гавриле жить надоело, — сказал Исин. — Хочется ему, что бы нас камнем придавило.

— Не придавит, — твердо сказал Гаврила. — Если он скатится, то как раз закупорит щель, что между нами и той скалой. Он бы стал нашим мостом!