Он ткнул пальцем в бок. Совесть его сразу стала чище. Гаврила, позабыв всё, повернулся. Совсем не далеко, не у винокрая, а так, что дойти своими ногами можно — никаких сапогов-скороходов не нужно — стоял… стояло… стояла… Наверное это всё-таки с самого начала это была скала, из которой не иначе как колдовством, волшебник сотворил себе жилище.

Гаврила видел большие дома только в Киеве, но и там они были из дерева, а тут… Камень застывшей волной поднимался в небо. Приглядевшись, заметил — волна не была сплошной. Как волна складывалась из капель, так и она состояла из кирпичей, наводивших всё же на мысль, что это не волшебство, а человеческих рук дело. Хотя кто их, волшебников, разберёт?

Замок огораживала высокая стена, с проломом, а за ней поднимались башни, сложенные из камня. На стенах и башнях, едва заметные отсюда, копошились люди.

— А ведь тут война, — сказал вдруг озадачено Мусил. — Ей-ей война!

Что-то он там углядел, около стен, но поделиться узнанным не успел. Рядом порывом ударил ветер, поднял песок. Марк чихнул.

— Будь здоров!

— Тихо ты, — шикнул Мусил, повернувшись к Гавриле, но только через мгновение сообразил, что голос пришёл сверху. Холодея от недоброго предчувствия, он перекатился на спину. Пискнул придавленный Марк, но Мусил не обратил на хозяина внимания. Прямо над их головами, неспешно взмахивая крыльями, висел в воздухе золотистый от солнца поджарый хищник с мускулистыми когтистыми лапами. За клювастой птичьей головой виднелась вторая — человеческая. Она внимательно и недобро смотрела на них из-за натянутой тетивы. Если б в высоту можно было шагать, то до него было бы шагов двадцать.

Мусил разжал кулак, и песок потёк сквозь пальцы. Песок в такую вышину не забросить, да и что толку? К ним уже подлетали трое таких же зверей с всадниками.

Не отпуская тетивы, первый свистнул, и товарищи его застыли над Гавриловыми спутниками, оставшимися у подножья бархана.

— Медленно встали, — сказал всадник, — и не спеша, пошли вниз. К лагерю.

— А чего нам там делать? — спросил Марк миролюбиво. Он поднялся на ноги и отряхнулся, словно не видел вокруг ничего удивительного. — Вы люди военные, а мы — купцы. Мы не к вам, а к волшебнику…

— А кто разговаривать будет, тому первая стрела, — сообщил сверху всадник. — Пошли.

Гаврила смотрел на него, не зная, что делать. Страха перед оружием у него у него уже не было, а зверь… Зверь оказался не страшным, а красивым. Отливающие чистым золотом крылья взмахивали совсем рядом, и даже увитые мускулами лапы не казались у него лишними.

— Всё равно нам вниз, — рассудительно сказал Мусил. — Мы своей дорогой пойдём, а ты давай рядом лети… Если хочешь.

У подножья бархана они встретились с товарищами и толпой пошли к лагерю.

Они подходили к лагерю всё ближе и ближе, и Масленников видел, как на глазах мрачнеют Марк и Мусил. Лагерь уже перестал казаться ему красивой игрушкой, как это было на бархане. Теперь, вблизи, видно было, что никакая это не игрушка, а обычное воинское стойбище. Появилась грязь, запах еды и человеческих тел. Там и сям стояли в пирамидах копья и дротики, лежало какое-то военное железо, от которого веяло смертью. С каждым шагом их участь становилась Гавриле всё яснее.

— Убьют? — шёпотом спросил Масленников у Марка. Ждать чего-нибудь хорошего от людей, осмелившихся противостоять волшебнику, да и ещё успешно противостоять, было бы ошибкой. Купец косо посмотрел, отрицательно покачал головой, снимая камень с Гавриловой души.

— Нет. Тут, похоже, люди хозяйственные. Зачем им добро переводить?

Гаврила, собравшийся уже облегчённо выругаться, обрадоваться не успел — Марк высказал мысль до конца. Он кивнул в сторону не столь уж далёких замковых стен.

— Скорее уж нас волшебник убьёт, раз тут у них такое.

Гаврила проследил за взглядом Марка. Сразу за границей лагеря начиналась вытоптанная сотнями, наверное, людей дорога, сквозь пески ведущая к замку. Народу по ней прошло… Только б знать кто назад вернулся? Он как-то внезапно осознал, что они тут далеко не первые.

— Они воюют, а на войне любая помощь впору.

Гаврила посмотрел на замок. То, что одна из стен была расколота никак не умаляло его мощи. К тому же башни под островерхими крышами. По пролому видно было толщину стены — никак не меньше десяти шагов.

— Да какая тут может быть война, с волшебником?

Марк пожал плечами.

— Был бы волшебник, тогда и войны бы не было. Тут что-то другое…

Гаврила нахмурился, но Марк быстро сказал.

— Не тужь голову. Сейчас нам всё объяснят…

Купец шёл, бросая по сторонам любопытные взгляды.

— Больно ты умный… — сказал Гаврила. Ему очень не хотелось, чтоб тот оказался прав. — С твоим умом только в предсказатели.

— Тут большого ума и не требуется. Догадливость только.

Марк быстро оглянулся, втянул полную грудь воздуха, поморщился.

— Вон несёт отовсюду. Значит, давно стоят тут. Значит, замок взять не могут. Песен не слышно, значит дела не так уж и хороши… Видно, что волшебника в замке нет, а сидит там кто-то такой же как и они. Им люди нужны…

— Им воины нужны, — поправил его Гаврила, понимая всё же, что тот прав.

Марк и не думал возражать.

— И воины, конечно тоже, но и простые люди сгодятся.

Гаврила понял, что сейчас купец скажет о том, что их ждёт.

— А эти-то зачем?

Он посмотрел на Гаврилу и криво как-то, не весело улыбнулся.

— Чтоб у врагов стрелы побыстрее закончились.

Сказал это спокойно, словно это само собой разумелось, и не было в этом ничего необычного. Словно и сам поступал так когда-то.

Гаврила его, наконец, понял. Вместо того, чтоб посылать на сечу своих воинов, хороший военачальник поставит перед ними живым щитом пойманных беглых рабов…

И ничего ведь против не скажешь.

Марк смотрел на журавлевца, и в его взгляде чувствовалась житейская мудрость.

— Он легко и просто пошлёт нас на смерть.

— Мы же просто прохожие, — слегка покривил душой журавлевец. Страха у него не было, но только безмерное удивление. — У кого на такое совести хватит?

Марк кивнул в сторону шатра, стоявшего на особицу. Он был и выше и шире тех, что они видели тут и одного взгляда, даже издали хватило Гавриле понять, что живёт тут не простой человек. Масленников придержал шаг, но тут же получил древком по спине.

— Чем шатёр лучше, тем совести у человека меньше. А на такое совести много и не нужно.

Глава 31

Они стояли в лощине меж двух песчаных барханов и небо, видимое сквозь нагретый воздух корчилось, словно бегучая вода. К жаре он уже привык, но такое вот дёргание пустоты перед глазами до сих пор удивляло Гаврилу.

Их построили в десятке шагов от бессовестного шатра, плечом к плечу, а позади и с боков встал десяток копьеносцев, чтоб отбить у гостей желание что-то поправить в своём положении. Недолго они томились под солнцем, а потом из-за шатра вышел здоровенный мужик в доспехах и, стащив с безволосой головы шлем, взревел.

— Стоять! Бояться!

Строй вздрогнул и втянул животы.

Он прошёлся раз-другой мимо, словно прикидывая чего можно ожидать от этого сброда, понял, что к чему и чтоб строй не остался в неведении о том, что он о них думает, плюнул в песок и растёр плевок сапогом.

— Вам оказана высокая честь, — наконец сказал лысый скучным скрипучим голосом. — Вы станете воинами Императора Оттона. Его повелением вам простятся старые грехи, и с его милостивого соизволения вы сможете совершить новые!

Вряд ли он ждал всеобщего восторга, но всё же он обежал взглядом новоприбывших. Поймав его взгляд, Марк попытался выйти из строя.

— Я и мои люди — торговцы, — начал он, но лысый, не дожидаясь конца, повелительно махнул рукой, и кто-то из охранников слегка дотронулся остриём до купеческой шеи. Марку этого намёка оказалось достаточно. Он втянул голову в плечи и вернулся в строй. Не отпуская его взглядом, лысый с нажимом сказал: